14:11 «Как надоела мне такая жизнь!» | |
 Мы часто видим на улицах людей помятой наружности. Зрелище это довольно неприглядное. Поэтому, проходя мимо них, мы стараемся отвернуться в другую сторону. Кто эти люди? Откуда они берутся? Мы как-то не пытаемся задаться подобными вопросами. У каждого из нас своих проблем – выше крыши, и какое нам дело до чьей-то посторонней судьбы. Тем более, если речь идет о каком-то человеке без рода-племени, о каком-то грязном и дурно пахнущем бомже. Энциклопедические источники термин «бомж» определяют как лицо, не имеющее определенного (постоянного или временного) места жительства. Ни кола, ни двора О Николае и его незавидной участи я узнала недавно из разговора с одним из сотрудников полиции. «Погибнет мужик, замерзнет в каком-нибудь сарае, – сокрушался правоохранитель, – его надо к месту определять, в какой-нибудь приют для бездомных, а иначе беда будет!» Ко мне он обратился, как к представителю прессы, мол, посодействуйте в этом вопросе, подключите к этому наши социальные службы, да и власти пусть обратят внимание на эту проблему... Однако точных координат, где может находиться Николай, я так и не получила. А лично с ним было необходимо пообщаться. «Да он где-то здесь, в центре города обитает, частенько возле магазинов крутится, Вы его сразу узнаете», – обнадежили меня в полиции. Как следовало из предоставленных мне скупых данных, сейчас ему 58 лет, в Пошехонье он перебрался на жительство из Рыбинска два года назад, после того, как в очередной раз отсидел за кражу. Дело в том, что жена Николая, пока он «мотал срок», взяла и выписала его со своей жилплощади. Тот добиваться справедливости не стал, а просто взял и отправился на свою малую родину, в Пошехонье... Верно говорят в народе: «на ловца и зверь бежит». Наша встреча с Николаем произошла буквально на следующий же день после разговора в полиции. Сигнал неблагополучия Люди, оказавшиеся без крова над головой, нигде не работающие и живущие подаянием, – это сигнал неблагополучия для всех нас: это значит, что общество серьезно больно. И чем больше на улицах становится таких неприкаянных, тем все менее утешителен диагноз. Этих людей брезгливо именуют бомжами, бичами, босяками, бродягами. В целях безопасности пошехонцы стараются держаться от них подальше, но это не всегда удается. Бомжи периодически греются в здании автовокзала, ночуют в подъездах, на общих кухнях коммуналок, в чужих сараях и в заброшенных домах, кучкуются возле магазинов. Государство, конечно, делает все, чтобы бомжей с улиц убрать: в больших городах открываются приюты, ночлежки, благотворительные столовые, есть службы, помогающие им с оформлением документов. В маленьких городках, типа нашего Пошехонья, такие возможности не предусмотрены. Все строится на голом энтузиазме. Взять хотя бы для примера того же Николая. Здесь по большому счету никому до него нет никакого дела... Наша встреча с Николаем состоялась у магазина «Кооператор». Он стоял и трясся то ли от холода и голода, то ли от желания срочно опохмелиться. Я сразу поняла, что это именно он: довольно рослый, с седой бородой, со ссадинами на лице, одетый в грязную черную куртку и давно нестиранные брюки. Сначала он вел себя настороженно и напряженно, но потом разговорился. Как выяснилось, живет он временно в квартире какого-то «Суслика». Ссадины на лице – следствие недавней драки. На работу его никто не берет из-за страха заразиться туберкулезом. По этой же причине и личная жизнь не складывается: кому же захочется связывать свою судьбу с бывшим зеком, к тому же бездомным. Единственное место, где к таким как он проявляют сочувствие, – это Успенская церковь, где раз в неделю для местных бедолаг устраиваются благотворительные обеды. В нашу районную больницу его не принимают, потому что нет полиса, а чтобы его выправить, нужна прописка. Прописывать же на свою жилплощадь никто не торопится. Получается, куда ни кинь... На дне Большинство людей опускаются на дно из-за водки. Причем, такой образ жизни многим из них нравится. «Посмотри на меня, видишь, я же счастливый человек! Ты не представляешь, какое это счастье, когда нечего терять!» Эти люди не стремятся в приюты, ведь там нельзя пить. Им не нужны документы, работа, будущее. Все, что им нужно, у них есть здесь и сейчас. Здесь, на дне, они кажутся абсолютно свободными, а главной целью жизни становится добыча водки. Пьют все, что горит, и в огромных количествах. Некоторые вообще не трезвеют месяцами, пока не попадают в больницу или в морг. В этом случае весьма характерна судьба пошехонца Чистякова, который также долгое время проживал в домах, предназначенных на снос. Его печальная участь никого особо не беспокоила: живет себе человек, как ему заблагорассудится, и пусть себе живет! А в январе ударили холода, и этот несчастный отморозил себе обе ноги. После чего он был экстренно прооперирован, и теперь ждет отправки в интернат для инвалидов, где, скорей всего, и будет находиться до скончания своих дней... Можно сказать, что ему еще здорово повезло. Чаще всего судьба таких бедолаг складывается гораздо прискорбнее: они либо замерзают на улице, либо гибнут в драке от ножа собутыльника, либо накладывают на себя руки... По всей России сотни обездоленных людей, брошенных всеми, ежегодно умирают от холода и голода. Даже в СССР для таких горемык создавали нормальные условия, восстанавливали утерянные документы, находили родственников, трудоустраивали, лечили от алкоголизма, боролись с этим явлением, а кто не делал выводы, изолировали от общества. Современные российские бомжи предоставлены самим себе и РФ - единственное «европейское» государство, не выплачивающее им пособие на существование и не имеющее госприютов. Приёмники-распределители, функционировавшие в СССР, ликвидированы вместе с изъятием из УК статьи о наказании за бродяжничество и попрошайничество. «И милость к падшим призывал...» Кто не помнит эти хрестоматийные пушкинские строки! Но многие ли из нас следуют пушкинской тропой гуманизма по отношению к опустившимся на дно жизни людям? Так вот, если вы просто чувствуете, что должны для них что-то сделать и как-то помочь, то помогите им вернуться в социум. Если, конечно, сами они этого желают. Вполне возможно, что их устраивает такая беззаботная жизнь. На самом деле, любой бомж, если бы захотел, смог бы вернуться к социально адаптированной жизни. Если поставить себе цель, обивать пороги администрации, социальной службы, то где-нибудь обязательно бы помогли – с крышей над головой, с восстановлением документов, с трудоустройством. Вот только дело в том, что большинство этих граждан не хотят для себя другой жизни. У них нет четких жизненных устремлений: день прошел, и ладно. По тому же принципу живет и наш герой – Николай. Все что ему на данный момент нужно, это посытнее поесть, опохмелиться и поспать в тепле. Мне же он пожаловался на отсутствие у него одежды. Для наглядности расстегнул свою куртку и показал абсолютно голый торс. Я же пообещала помочь ему с теплой одеждой и дала немного наличности «на молочишко». «Сдохнуть бы поскорее! Если б ты знала, как надоела мне такая жизнь», – подвел итог всему сказанному мой собеседник. И чувствовалось, что в этот момент он не кривил душой. Признание его звучало вполне искренне... Пытаясь помочь Николаю обрести кров, я обратилась к Елене Николаевне Голдобиной, начальнику управления соцзащиты населения. Она сразу же пообещала содействие, но обнадеживать не стала. «Дело в том, – объяснила она, – что Николай не подходит к категории лиц для помещения в отделения временного пребывания и дома интернаты, так как он не пенсионер и не инвалид, но мы постараемся подыскать место в приютах для бездомных граждан в Ярославле». И буквально на следующий же день после этого разговора, наш бедолага сотрудниками КЦСОН был помещен в районную больницу, где прошел обследование, сдал необходимые анализы. Заболевание не подтвердилось, и в среду Николая так же работники КЦСОН отвезут в палаточный лагерь Ярославского регионального Фонда Мира, где ему предоставят ночлег и горячее одноразовое питание. Дальнейшая судьба будет зависеть только от него: захочет исправиться и жизнь наладится не без помощи добрых людей. Что же делать? Чтобы любому бомжу можно было легализоваться, по мнению юристов необходимо всего лишь внести ряд норм в Закон РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения...», которые бы вводили регистрацию бомжей и бездомных и регламентировали порядок осуществления такой регистрации. Осуществление особой регистрации в отношении этих лиц даст возможность компетентным органам располагать информацией о численности бомжей, их поле, возрасте, месте пребывания, квалификации, занятости и на основании таких данных решать острые проблемы. В том числе это позволит: 1) избежать лицам без определенного места жительства боязни подавать заявления в административные органы о своем бедственном и нелегальном положении; 2) создать реально действующий правовой механизм реализации гражданами, являющимися лицами без определенного места жительства, права на свободу и личную неприкосновенность, достойную жизнь, социальное обеспечение, образование, медицинскую помощь, избирать и быть избранными; 3) распространить на бомжей действие федеральных и региональных программ социально-экономической направленности. Однако пока о таких изменениях в законодательстве остается только мечтать. На деле же все происходит с точностью до наоборот. Например, на днях в Ярославле была приостановлена деятельность дезинфекционной станции, на которой бездомные проходят санитарную обработку, прежде чем попасть в Дом ночного пребывания. В августе из-за коммунальных долгов на станции отключили горячую воду и отопление. Воду, без которой не провести санобработку, грели кипятильником. В конце октября в учреждении пропал и свет. Сейчас работа этой станции – единственной в Ярославской области – приостановлена. А эта мера грозит вспышкой различных заболеваний: педикулеза, чесотки, туберкулеза. Так что все мы сидим на одной пороховой бочке. Ольга Красовская
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
